Последние слова великих людей были простыми, загадочными, странными. Кто-то высказал свое самое большое сожаление, а кто-то нашел в себе силы пошутить. Что сказали перед смертью Чингисхан, Байрон и Чехов?
Последняя фраза императора Цезаря вошла в историю слегка искаженной. Все мы знаем, что Цезарь якобы произнес: «И ты, Брут?». На самом деле, судя по сохранившимся текстам историков, эта фраза могла звучать немного по-другому — в ней сквозило не возмущение, а скорее сожаление. Говорят, что бросившемуся на него Марку Бруту император сказал: «И ты, дитя мое?…»
Последние слова Александра Македонского были пророческими, правитель недаром слыл отличным стратегом. Умирая от малярии, Македонский произнес: «Вижу, на моей могиле будут большие состязания». Так оно и случилось: построенная им великая империя была буквально разорвана на куски в междоусобных войнах.
«Батый продолжит мои победы, и над вселенной протянется монгольская рука», — заявил на смертном одре Чингисхан.
Последними словами Мартина Лютера Кинга были: «Боже, как это больно и страшно — уходить в мир иной».
«Ну, я пошел спать», — заявил Джорд Гордон Байорн, после чего уснул навечно. По другой версии, перед смертью поэт воскликнул: «Сестра моя! Дитя мое… Бедная Греция!… Я отдал ей время, состояние, здоровье… А теперь отдаю ей и жизнь». Как известно, последний год своей жизни мятежный поэт провел, помогая грекам в освободительной борьбе против Османской империи.
«Надежда!… Надежда! Надежда!… Проклятая!», — кричал перед смертью Петр Ильич Чайковский. Возможно, композитор находился в бреду, а быть может, отчаянно цеплялся за жизнь.
«Так каков ответ?» — философски спросила американская писательница Гертруда Стайн, когда ее повезли на каталке в операционную. Стайн умирала от рака, от которого ранее скончалась ее мать. Не получив ответа, она спросила снова. «А каков тогда вопрос?» От наркоза она уже не очнулась.
Антон Павлович Чехов умирал от чахотки в гостинице немецкого курортного городка Баденвейлер. Его лечащий врач почувствовал, что смерть Чехова близка. По старинной немецкой традиции доктор, поставивший своему коллеге смертельный диагноз, угощает умирающего шампанским. «Ich sterbe!» («Я умираю!»), — сказал Чехов и выпил поданный ему бокал шампанского до дна.
Петр Первый умирал в беспамятстве. Однажды придя в себя, государь взял грифель и начал было с усилием царапать: «Отдайте все…». Но кому и что — государь объяснить не успел. Монарх велел позвать любимую дочь Анну, но был не в силах ничего сказать ей. На следующий день в начале шестого часа утра император открыл глаза и прошептал молитву. Это были его последние слова.
Известно также о предсмертном страдании короля Англии Генриха Восьмого. «Корона пропала, слава пропала, душа пропала!» — воскликнул умирающий монарх.
Вацлав Нижинский, Анатоль Франс и Гарибальди перед смертью прошептали одно и то же слово: «Мама!».
Мария Антуанетта перед казнью вела себя, как подобает настоящей королеве. Всходя на гильотину по лестнице, она случайно наступила на ногу палачу. Ее последними словами были: «Простите, мосье, я не нарочно».
Императрица Елизавета Петровна крайне удивила лекарей, когда за полминуты до смерти поднялась на подушках и грозно спросила: «Я что, все еще жива?!». Но не успели врачи испугаться, как положение «исправилось» — правительница испустила дух.
Говорят, что великий князь Михаил Романов, брат последнего императора, перед казнью отдал палачам свои сапоги со словами: «Пользуйтесь, ребята, все-таки царские».
Знаменитая шпионка, танцовщица и куртизанка Мата Хари послала целящимся в нее солдатам воздушный поцелуй с игривыми словами: «Я готова, мальчики!».
Умирая, Бальзак вспомнил одного из персонажей своих рассказов, опытного врача Бианшона. «Он бы меня спас», — вздохнул великий писатель.
Английский историк Томас Карлейль спокойно сказал: «Так вот она какая, эта смерть!»
Столь же хладнокровным оказался и композитор Эдвард Григ. «Ну, что же, если это неизбежно», — вымолвил он.
Считается, что последними словами Людвига Ван Бетховена были: «Поаплодируйте, друзья, комедия закончилась». Правда, некоторые биографы приводят другие слова великого композитора: «Я чувствую, будто до этого момента я написал всего лишь несколько нот». Если последний факт — правда, то Бетховен был не единственным великим человеком, кто перед смертью сокрушался о том, насколько мало он успел сделать.
Говорят, что, умирая, Леонардо да Винчи в отчаянии воскликнул: «Я оскорбил Бога и людей! Мои произведения не достигли той высоты, к которой я стремился!».
Многие знают, что великий Гете прямо перед смертью сказал: «Больше света!». Но куда менее известен факт, что перед этим он спросил доктора, сколько ему осталось жить. Когда лекарь признался, что всего один час, Гете облегченно вздохнул со словами: «Слава Богу, только час!».
Фридрих Гегель и перед лицом смерти остался верен принципам диалектики, на которых была основана вся его философия. Перед смертью он промолвил: «Только один человек за всю мою жизнь понимал меня». Но помолчав, добавил: «А в сущности, и он меня не понимал!»
Философ Иммануил Кант перед самой смертью произнес всего одно слово: «Достаточно».
Один из знаменитых братьев-кинематографистов, 92-летний Огюст Люмьер сказал: «Моя пленка кончается».
«Умирать — скучное занятие, — съязвил напоследок Сомерсет Моэм. — Никогда этим не занимайтесь!»
Умирая в местечке Буживаль под Парижем Иван Сергеевич Тургенев произнес странное: «Прощайте, мои милые, мои белесоватые…».
Французский художник Антуан Ватто ужаснулся: «Уберите от меня этот крест! Как можно было так плохо изобразить Христа!» — и с этими словами умер.
Поэт Феликс Арвер, услышав, как санитарка говорит кому-то: «Это в конце колидора», из последних сил простонал: «Не колидора, а коридора!» — и умер.
Последние слова Эйнштейна, к сожалению, остались для потомков загадкой: сиделка, находившаяся возле его кровати, не знала немецкого.
Оскар Уайльд, умиравший в гостиничном номере, с тоской взглянул на безвкусные обои и иронично заметил: «Эти обои ужасны. Кто-то из нас должен уйти».
