Все считали ее сумасшедшей. Не городской дурочкой, которая одевается на помойке, чтобы, напевая, пойти на центральную площадь и кормить там голубей булками-окаменелостями. А тихо отъехавшей теткой, которых, кстати, немало ходит среди нас.
У нее ведь была хорошая работа. Бухгалтер на крупном предприятии. Да, работа с деньгами, ответственность, стресс. Но, положа руку на сердце, сидеть в офисе с кондиционером и бесплатным кофе с девяти до восемнадцати — не самая тяжелая работа в мире!
Однако Анна, женщина 58 лет, сообщила скорбно коллегам, что увольнение — чистая необходимость, и она бы и рада работать дальше, но не может: нужно посвятить время обследованиям. Мол, врачи никак не могут поставить диагноз. А время идет. Тут уж не до повседневной рутины. Надо бросить все силы на исследование собственного организма.
В столовке потом несколько дней шли пересуды: у Анны-то онкология, небось? Нет? Тогда что-нибудь не менее страшное. Иначе чего она темнит. Да и увольняться здоровый человек не будет. Видать сильно подорвал недуг ее здоровье. Да какой недуг-то, что хоть она лечит? Никто толком не знал. Сумасшедшая, наверно. Кукушечка прохудилась. Таблетки надо пить, от которых овощем становишься.
Все знали про частые больничные. Про страшные боли, которые мучали Анну Алексеевну: в спине, в грудной клетке, в ногах. Многие знали и про то, что ее обследования в какой-то момент перестали помещаться в одной большой папке с файлами, пришлось завести вторую такую же папку. Ее смотрели десятки врачей. Все аппараты магнитно-резонансной томографии, что имелись в их городе, работали на благо Анны, ища страшную болезнь… И не находили. Анализы тоже были нормальные. И в динамике опять нормальные. И снова, и еще. Все было хорошо. Только тело Анны будто ушло в отказ. Хотя казалось бы: врачи говорят здорова — так живи и радуйся!
Все совпало с уходом мужа. Тот вильнул на старости лет хвостом, нашел себе бабенку помоложе. Не особенно страдая от чувства вины или долга, собрал чемодан и отправился навстречу своему счастью. Квартиру их большую продали. Анна теперь обживалась в однокомнатной квартирке, прислушиваясь к разговорам соседей за тонкими стенами.
Прислушивалась она и к своему сердцу за тонкой стенкой грудной клетки: как оно вообще выдержало такое предательство? Сердце подстреленной птицей дрожало и тряслось где-то за ребрами, иногда кололо и жгло. Инфаркт? Грудная жаба? Или просто сильная обида на весь свет?
Однажды Анне стало очень страшно. Проснулась вся в поту, сердце колотилось, в голове гудело. Схватила нитроглицерин, выпила две таблетки. Потом сообразила: давление-то надо было вначале померить! Но побоялась, что схватит ее инфаркт, пока будет надевать манжету да ждать, теряя драгоценные секунды. Посидела, прислушиваясь к себе. Вроде ничего. Хотелось в туалет. Анна встала. И упала, на несколько секунд отключившись. Пришла в себя быстро, вызвала скорую. Медики пожурили за нитроглицерин, который снизил ей нормальное давление, погрозили инсультом — да-да, ведь низкое давление для мозга не менее опасно, чем высокое!
На следующий день Анна проснулась с болью во всем теле. Боль жгла, жевала, ныла, стрекотала электрическим током где-то в глубине тела. С тех пор Анна ни одного дня не была здорова. Врачи равнодушно смотрели ее, говорили про остеохондроз, про нарушение работы вегетативной нервной системы, про слабость сосудов головного мозга, про депрессию… Диагнозов было много, и все разные. Обезболивающие не помогали. Антидепрессанты она пить не смогла: плохо переносила, не могла вытерпеть сонливость и головокружение, что одолевали после приема таблетки. Так и бросила.
Через год от начала таинственной болезни Анна уволилась с работы — доживать как придется. Договорилась без особой надежды с врачом в поликлинике о госпитализации в неврологическое отделение. Потому что вылечить ее амбулаторно никому не удалось. Может, хоть боль на время снимут…
В стационаре ей попался хоть и молодой, но внимательный врач. Больных у него было много, а он будто и не спешил никуда на обходе. Спокойно и обстоятельно говорил с каждой женщиной в их палате.
Через два дня врач сообщил, что диагноз Анны ясен. Болезнь эта хроническая, но помочь можно. А главное, что от этой болезни нельзя умереть.
Вначале Анна встретила эту новость скептически. Однако, понаблюдав за довольными соседками по палате, обнаружила: каждой становится легче. И все довольны этим врачом. Значит, не лукавит их доктор. Наверное, знает свое дело.
Потом врач нашел несколько минут, чтобы присесть рядом с ней и тихонько рассказать, чем ее лечат, как работают таблетки; о том, что им на помощь придет психолог, а после выписки ей будет помогать психотерапевт. Еще врач рассказал, что при этой болезни подход к своему здоровью должен быть самый серьезный: и питание, и физическая активность, и наблюдение врачей — все это необходимо. Ее болезнь называется фибромиалгия, и Анна не одна такая, кого мучают боли во всем теле при нормальных анализах и обследованиях. Это не значит, что она придуривается, выдумывая себе новые симптомы и болевые точки.
Во всем мире множество людей страдают от этой болезни. Не всегда встречая понимание медиков. Врачи ведь любят, чтобы недуг можно было увидеть в анализах или обследованиях. А когда все в порядке, велик соблазн списать все на игры разума пациента. Точнее, сказать ему, чтоб не выдумывал и шел работать, как все.
Анна после выписки пила противоболевой антидепрессант. Психотерапевт объяснил ей, как работает ожидание боли и склонность к катастрофизации болезни: мозг буквально берет эти мысли, словно прямое указание к действию, и старательно поддерживает болевые нейронные контуры, удерживая организм в ловушке страдания. Понимание, что болезнь эта не смертельная, а лекарства работают на устранение проторенных дорожек недуга, помогает начать путь к выздоровлению.
Анна смогла простить мужа. Квартирку свою она понемногу превратила в настоящую оранжерею с бегониями разных сортов, и находила в уходе за цветами большое утешение. На работу бухгалтером Анна не вернулась. Однажды увидела, что требуется неподалеку от дома флорист, можно без опыта, обучение на месте. И немедленно откликнулась на вакансию.
Через год лекарственную терапию удалось отменить. Но Анна всегда помнит о том, что организм ее требует заботы. Его надо кормить творогом и куриной грудкой, овощами и фруктами, поить хорошей водой. За ним, как и за бегониями, нужно ухаживать. Стоя в душе после занятий пилатесом, она иногда воображает себя бегонией, которую поливает любящий садовник.
Почему она целый год скиталась по врачам, мучаясь от боли? Ведь ей не раз пытались назначить то самое, правильное, лечение! Но ни у кого не было времени с ней поговорить, объяснить, ободрить. Тот доктор нашел возможность донести до нее нехитрые, в общем, сведения. И вызвать доверие пациентки. Которое и стало отправной точкой для выздоровления.
Такие дела.
